...в отличии от бабочки, я не стремлюсь вырваться из пут...
Алиса совершенно не могла разобраться в собственных эмоциях. Это была и ревность, и ярость, и желание что-нибудь сломать. И в то же время, она чувствовала себя обиженной, преданной и несчастной, ей хотелось плакать и выговорить все, что накопилось. Но выговориться она не могла, потому что не понимала как ко всему относиться. Замкнутый круг. Одно было точно понятно, чувствовала она себя отвратительно, как в той темной норе, в которую ты падаешь и не знаешь то ли все будет хорошо, то ли уже с жизнь прощаться.
И еще кое-что она четко осознавала: она хотела, чтобы её ненавидели. Один конкретный человек, из-за которого она все глубже проваливалась в это нору... Она хотела, чтобы он терялся в сомнениях, замирал от смутных догадок, строил предположения и ненавидел. Но чем дальше, тем острее становилось понимание, что она не столь значима, как ей бы хотелось, и её жалкие попытки просто не замечают. Это не останавливало, лишь добавляло злости. Способов обратить на себя ненависть, при этом не причинив вреда всем остальным, было уж слишком ограниченное количество. Но и те крохи, что оставались, приносили ей хоть редкие минуты покоя.
Она ничего не могла поделать с ситуацией, и поэтому Алиса просто хотела, чтобы её ненавидели.
И еще кое-что она четко осознавала: она хотела, чтобы её ненавидели. Один конкретный человек, из-за которого она все глубже проваливалась в это нору... Она хотела, чтобы он терялся в сомнениях, замирал от смутных догадок, строил предположения и ненавидел. Но чем дальше, тем острее становилось понимание, что она не столь значима, как ей бы хотелось, и её жалкие попытки просто не замечают. Это не останавливало, лишь добавляло злости. Способов обратить на себя ненависть, при этом не причинив вреда всем остальным, было уж слишком ограниченное количество. Но и те крохи, что оставались, приносили ей хоть редкие минуты покоя.
Она ничего не могла поделать с ситуацией, и поэтому Алиса просто хотела, чтобы её ненавидели.